Эпидемия - Страница 29

Он поймал себя на мысли, что до сих пор думает о каких-то ничего не значащих мелочах вместо того, чтобы реально оценить опасность и понять, что пара пятен на столешнице – сущая ерунда по сравнению с тем, что происходит.

Гарин вздохнул и стал распечатывать герметичный пакет.

Он положил неизвестный прибор на угол стола, потом достал записку, потянулся за утюгом – и в этот момент раздался телефонный звонок, заставивший его вздрогнуть от неожиданности.

Гарин, не задумываясь, схватил утюг.

– Да, слушаю! – сказал он и в следующую секунду выругался. – Идиот! Хорошо, хоть не успел прижать к уху!

Он схватил другой рукой телефонную трубку.

– Да, слушаю, – повторил он.

– Андрей Дмитриевич! – это была Алена. Она пыталась кричать шепотом, и, как ни странно, у нее это получалось.

– Что случилось? – Гарин похолодел от внезапного предчувствия. «Островский! что-то с Островским…»

– Убегайте оттуда, скорее! Они идут вас убить!

– Меня?! Кто? – мысли закружились в голове испуганным хороводом. Интересно, кто собирается его убить? И за что?

– Не знаю. Они в ботинках! Один – в рыжих, другой – в черных!

– Алена, Алена… Постой. При чем здесь ботинки? – пытался вставить Гарин, но девушка его не слушала.

– Они застрелили Островского, убили Нину, сейчас идут к вам! Это все из-за Ремизова! Они ищут прибор и записку!

– Прибор? – Гарин посмотрел на черную коробочку, лежавшую на столе.

– Скорее бегите оттуда, пожалуйста! И заберите меня с собой! Я здесь, на посту, под столом!

Гарин пару секунд переваривал услышанное. Похоже, последние события весьма неблагоприятно отразились на психике его интерна. Нет, ее точно надо отправить домой.

От удивления он убрал трубку от уха и стоял, словно атлет, собравшийся хорошенько «накачать» бицепсы. Вот только вместо гантелей он держал телефонную трубку и раскаленный утюг. Гарин ошеломленно переводил взгляд с одного предмета на другой, будто недоумевал, каким образом они могли оказаться у него в руках.

За тонкой дверью раздался мужской голос.

– Скажите, пожалуйста, как нам найти Андрея Дмитриевича Гарина?

– Гарина… Он, наверное, в кабинете заведующего, – отвечала постовая медсестра.

– Спасибо, – поблагодарил голос, и Гарин услышал шаги.

Вроде бы все сходилось – его действительно искали. Но неужели его искали затем, чтобы убить?

Машинально, не отдавая себе отчета в том, что делает, Гарин положил трубку на стол и подошел к двери. Изнутри, со стороны кабинета, в замке торчал ключ, и Гарин быстро повернул его. Два раза.

Шаги приблизились и вдруг стихли.

Гарин увидел, как дверная ручка стала медленно поворачиваться. Тихо-тихо.

Затем тот, кто стоял по ту сторону, аккуратно потянул ручку на себя. Гарин затаил дыхание. Дверь не открылась.

Раздался деликатный стук.

– Андрей Дмитриевич! Откройте, пожалуйста!

Гарин с трудом подавил желание спросить: «Кто там?» Он облизнул мгновенно пересохшие губы и стал осторожно пятиться назад, к столу, думая только об одном – лишь бы пол под ногами не заскрипел.

– Андрей Дмитриевич! – настойчиво повторил голос. – Откройте, нам нужно с вами поговорить.

Гарин почувствовал, что уперся задом в острый угол столешницы. Он провел рукой и обнаружил злосчастный прибор.

– Андрей Дмитриевич! – закричала трубка голосом Алены. – Ну что же вы молчите? Вас уже убили?

– Он там! – раздался другой голос, хрипловатый и надтреснутый.

И дальше случилось странное.

Как в замедленном кино Гарин увидел, что дверь вспухает, словно кто-то снаружи всадил в нее дрель. Все происходило совершенно беззвучно: раз, два, три… Три аккуратных отверстия появились почти одновременно, все на уровне его груди, с равными промежутками.

За спиной зазвенело лопнувшее стекло; Гарин быстро обернулся и увидел, что аквариум разлетелся вдребезги и потоки воды вместе с золотыми рыбками льются прямо на пол.

– Да что же это я? – пробормотал Гарин.

Разум уже понимал, что надо бежать без оглядки, но ноги отказывались повиноваться.

– Да что же это? – он поднял горячий утюг, как свою единственную защиту.

Еще четыре дырки – очень кучно, в районе замка. Пули раскрошили хлипкую фанеру; затем кто-то резко дернул дверь, и она чуть было не подалась. Замок захрустел.

– Вот ведь… – оцепенение прошло.

Адреналин захлестнул кровь, как приливная волна; Гарину стало жарко. Он отбросил ненужный утюг, сгреб со стола пластиковую коробочку и записку и бросился к раскрытому окну.

Он поскользнулся на золотой рыбке, бившейся на полу, и это его спасло. Над головой прожужжало наподобие большого надоедливого шершня, и глиняный горшок с вечно засыхающим цветком, стоявший на шкафу, разлетелся, словно по мановению волшебной палочки…

Чтобы сохранить равновесие, Гарин вытянул руки и уперся в подоконник. За спиной с громким треском распахнулась дверь.

Гарин оттолкнулся обеими ногами от пола и вывалился в окно. В полете он успел обернуться и увидел картину, отпечатавшуюся в сознании ясно, как стоп-кадр: двое молодых мужчин, одного роста и телосложения, оба светло-русые и в серых костюмах, стояли на пороге, вытянув перед собой руки с пистолетами («на стволы накручены какие-то черные болванки… глушители, что ли…»), и целились в него.

«Интересно, какие у них ботинки?» – подумал Гарин, падая со второго этажа. Пуля звонко ударила в бетонный подоконник и дала рикошет.

Яркий свет люминесцентных ламп, лившийся из-под потолка, рождал у Кашинцева странное чувство – словно он угодил в какую-то временную петлю, столь горячо любимую авторами фантастических романов и фильмов. Свет был ровный и монотонный: он не усиливался и не становился слабее, он просто длился.