Эпидемия - Страница 45

За годы службы он давно научился подавлять свои эмоции как ненужный фактор, мешающий принять правильное решение, но сегодня ему это удавалось с большим трудом.

Он пришел в ФСБ (тогда еще «комитет») сразу после окончания университета, в 82-м году, и с тех пор участвовал во множестве трудных и опасных операций, что прибавило седины в волосах и несколько шрамов на груди (один – особенно безобразный), но ему еще ни разу не доводилось руководить таким масштабным и, по большому счету, бессмысленным мероприятием.

Вчера он, как обычно, явился на службу к 9:00 (на самом деле, следуя устоявшемуся распорядку, он пришел на полчаса раньше) и с тех пор не покидал стен Единого координационного центра, спешно созданного на подземном этаже здания Московского управления ФСБ.

Он не спал уже тридцать часов и даже не надеялся, что в ближайшие тридцать сможет это сделать. Черный кофе без сахара и несколько бутербродов из буфета – вот и вся еда. Вчера, около полуночи, ему удалось улучить минутку и позвонить домой – предупредить, чтобы не выходили из дома без крайней необходимости.

Утром, когда ему стали известны некоторые особенности разразившейся эпидемии, он перезвонил и уточнил, чтобы никто вообще не переступал порог квартиры. «Если еще не поздно», – добавил он про себя. Судя по той информации, которая ежеминутно поступала в Центр, могло быть поздно.

С самого начала он знал, почему ФСБ взяла дело под свой контроль: вирус, проникший в Москву, был искусственного происхождения. Стало быть, он сильно отличался от существующих в природе: и по свойствам, и, что самое главное, по силе поражающего воздействия. Эта РНК-содержащая структура не щадила никого.

Казалось бы, ну что такого? Дурацкая цепочка нуклеотидов в белковой оболочке… Но эта цепочка разила наповал. Она не останавливалась ни перед чем: витала в воздухе в виде мельчайших, невидимых капелек слюны, находя себе новые и новые жертвы.

Тем более его удивляла реакция генерала Чернова, призванного контролировать операцию. Он все время преуменьшал опасность, словно надеялся спустить это дело по-тихому, «на тормозах».

В душе Башкирцева нарастал гнев по отношению к этому лощеному паркетному шаркуну, который был моложе, пришел в «Контору» позже и к тому же, что являлось в глазах полковника наибольшим грехом, никогда не работал «в поле».

Сегодня, около полудня, фельдъегерь принес тонкую папочку. Там всего на двух страницах было кратко изложено самое главное, то, что он должен был знать еще сутки назад, – механизм активации вируса. Башкирцев прочел документы в присутствии фельдъегеря, и тот унес папку, оставив полковника в состоянии глубокого недоумения.

Для штамма А-Эр-Си-66 не было придумано противоядия, но из этого еще не следовало, что с ним невозможно было бороться. Заразившиеся активной формой вируса, к сожалению, были обречены – если не брать в расчет жалкие три-четыре процента, но количество заболевших можно было резко уменьшить, исключив механизм активации. Как минимум на неделю.

Башкирцев тут же побежал к Чернову, чтобы получить необходимые санкции, но тот пустился в сбивчивые разглагольствования, что не стоит поднимать преждевременную панику и, может быть, эпидемия заглохнет сама по себе, если принять те же меры, что и при обычном гриппе.

Но обычный грипп, насколько было известно Башкирцеву, не обладал такой силой. Смертность при нем не составляла 96 %. До сих пор миру была известна только одна пандемия гриппа, унесшая по всему свету миллионы жизней, – печально знаменитая «испанка».

Новую эпидемию можно было назвать «россиянкой», и она выкосила бы всю Европу за неделю. На Штаты и Канаду полковник отводил две.

Тем не менее Чернов почему-то продолжал упираться.

Башкирцев, действуя на свой страх и риск, получил необходимые распоряжения суда и заготовил приказы; оставалось совсем немного, чтобы генерал их завизировал, но Чернов снова отказался, ссылаясь на секретность информации.

Безусловно, в чем-то он был прав. В наше время необходимые разведывательные данные можно получать, сидя перед экраном телевизора и читая ежедневные газеты (и это не считая Интернета). Наверняка можно сделать однозначные выводы о природе вируса, сопоставив начало эпидемии, момент ее окончания и то, что заставило ее остановиться.

Это грозило крупным международным скандалом. Конечно, не громким, а скорее, кулуарным – на уровне президентов, министерств обороны, национальной безопасности и внутренних дел. России пришлось бы признать существование абсолютно нового вида бактериологического оружия, тем самым косвенно подтвердив невероятно высокий уровень развития военной науки. От этого попахивало международной изоляцией и разнообразными неприятными санкциями. Все это так, но…

Полковник ФСБ Башкирцев, анализируя сложившуюся ситуацию, был твердо уверен, что соображениями секретности необходимо поступиться – хотя бы для того, чтобы не превратить столицу в вымерший город с кучей трупов на улицах и стаями разжиревших бродячих собак и ворон.

Но для этого требовалось проявить волю и завизировать приказы об одновременном отключении всех мобильных операторов Москвы, работающих в стандарте GSM.

Потому что пусковым фактором, активирующим нейраминидазу штамма А-Эр-Си-66, служил обыкновенный управляющий сигнал сотового телефона. В этом была, как любил выражаться младший сын полковника, его главная «фишка».

Башкирцев понимал, что дальше тянуть нельзя. Он уже, пользуясь своей властью и старыми связями, разослал телевизионщикам официальные письма с требованием включить в программы новостей обращение к жителям. На ОРТ и РТР их исправно повторяли каждые тридцать минут, призывая москвичей не посещать мест массового скопления людей, пользоваться масками и принимать все имеющиеся в наличии противовирусные средства.